Опубликовано в журнале «Российский колокол» № 3-4 2014.
Мария Алексеевна Матвеева – адвокат Московской Адвокатской Палаты. Закончила Университет МВД. Имеет четырехлетний стаж адвокатской деятельности. Свою профессию считает крайне творческой. А в детстве и вовсе мечтала стать писателем.
– Мария, добрый день. Расскажите, пожалуйста, о том, чем Вы занимаетесь.
– Добрый день. Сфера моих профессиональных интересов — экономические преступления, сопровождение бизнеса, арбитраж и защита чести и достоинства, в частности защита авторских прав. Сначала было много уголовки и гражданско-правовых дел – это бракоразводные дела, снятие и выписка с регистрационного учета и т.д. А сейчас в основном дела бизнеса, часто судимся со СМИ. Даже монахов защищаю (улыбается).
– Изначально Вы следователь. Что подтолкнуло Вас пойти в адвокатуру?
– Когда я была следователем, 1 канал снял меня на скрытую камеру и показал по телевидению. В течение где-то часа на протяжении всей передачи меня обсуждали и после этого я решила, что буду с ними судиться. Это и был первый шажок к адвокатству. Профессия следователя очень интересная, но очень узкая, однотипная.
– А в чем принципиальная разница между юристом и адвокатом?
– Юрист это более широкое понятие. Следователь – это юрист, адвокат – это юрист. В общем же понимании юристы – это люди, работающие на фирме.
А адвокат – это специальный статус, это спецсубъекты. У адвоката есть определенная защита – защита его делопроизводства. Нельзя изъять адвокатские дела и приобщить их в качестве доказательства. Не так легко возбудить дело на адвоката. Есть еще целый ряд преимуществ.
Помимо этого адвокат несет дисциплинарную ответственность, то есть я отвечаю перед палатой, на меня можно жаловаться, меня могут лишить статуса. Ну, и естественно, юристы не могут представлять в некоторых судах интересы, например, по уголовным процессам.
В адвокатуру всегда приходят люди, уже работающие в системе. В последнее время пошла мода на адвокатский статус, как когда-то была мода на депутатский статус, потому что это спецсубъект. Если у тебя есть адвокатский статус, у тебя есть удостоверение, твое имя вносят в список Министерства Юстиции. Это престиж. Ты уже не просто юрист с улицы, а обладатель определенных полномочий.
– Мария, а что Вы можете сказать об отечественной адвокатуре?
Могу высказать свое мнение, так как я работала в структуре. Большинство людей из структуры, кому некуда идти, идут в адвокатуру. И меня это очень расстраивает. Лично для меня это был целенаправленный шаг. Я сначала уволилась, а затем сдавала экзамен. Основная масса сначала сдает экзамен и если не получилось, продолжает работать. Ну, и последнее время туда сливают всех, кого не лень. Не все, конечно, такие. Но тем не менее такое присутствует.
– Получается, что человек, сдавший этот экзамен может заниматься адвокатской деятельностью?
Помимо того, что он должен сдать экзамены, он должен иметь высшее юридическое образование и два года стажа в юридической должности. Тут есть свои тонкости, например, оперативная работа не относятся к юридическому стажу, если человек работает на фирме, у него должна быть запись об этом в трудовой книжке.
– Почему Вы решили стать юристом?
Я заканчивала Университет МВД и так получилось, что на первом курсе у нас был преподаватель по административному процессу, который говорил, что если мы придумаем каверзный юридический вопрос, то он поставит отличную оценку. Я тогда начала внимательно читать кодексы. Именно этот преподаватель привил мне интерес к юриспруденции. Он рассказывал интересные случаи, например, кто будет нести ответственность, если легнет лошадь. Это начало интересовать.
И еще одна вещь оказала на меня большое влияние. Будучи студенткой Университета, я принимала участие в правительственной программе – студенческое правительство-дублер, которую придумал Ю.М Лужков. От каждого ВУЗа выдвигали одного человека, а потом выбирали дублеров в правительство. То есть каждому члену правительства был представлен студент. И когда ты учишься на первом курсе, только закончил школу и в 18 лет общаешься с заместителем Мэра по сотовому телефону, это, конечно, окрыляет. Таким образом пять лет я работала в правительстве, в правовом отделе. Натаскали меня тогда здорово. Когда я приходила в институт, то понимала, что знаю больше, чем некоторые преподаватели, потому что мои знания подкреплялись практикой. А вообще мне очень интересна моя работа, я горю своей профессией.
– А кем Вы мечтали стать в детстве?
В детстве я хотела быть писателем. Всегда участвовала в литературных конкурсах, писала сочинения. Но родители убедили, что творческая профессия это не то, чем мне надо заниматься. Мне нравились книги про расследования и я захотела заниматься уголовными делами, такими, как дело Чикотило. И счастье, что я закончила институт МВД, теперь я понимаю, что такие расследования – это не мое.
– Вы защищаете людей в суде, а легко ли добиться оправдательного приговора?
Статистика по России неутешительна – меньше одного процента оправдательных приговоров, поэтому с этим не легко. Но ведь задача адвоката не только добиться оправдательного приговора, чаще всего защищать приходится виновных людей. Главное, чтобы на человека не навесили все, что можно, а именно так и бывает на практике.
– Как бы Вы охарактеризовали работу адвоката?
Это борьба двух юристов – следователя и адвоката. Как бы не приятен был тебе человек, ты должен выполнять свою задачу – проверять насколько все грамотно, точно, правильно. Поэтому только по оправдательной практике судить о работе адвоката нельзя. По-хорошему адвокат должен иметь свое мнение, виновен-не виновен, но он не должен влиять на процесс. Адвокат должен защищать своего клиента, вне зависимости прав он или не прав. Работа адвоката это еще и большие очереди: в изоляторе, у зала судебного заседания, в следственном комитете. И не всегда это можно переложить на помощника.
Мы сейчас приходим к гражданскому обществу, адвокаты нужны и закон наделяет их правами, хотя работать над ними и работать. Например, адвокат имеет право куда угодно направлять запрос и ему должны предоставлять информацию. Здорово прописано, только ответственности ни у кого нет за то, что адвокату не предоставляют информацию. Адвокат имеет право собирать доказательства, проводить опрос, только потом приходишь в суд, а тебя отправляют к нотариусу заверять подпись. То есть получается такая двоякая ситуация: вроде права есть, но до конца они не регламентированы так, чтобы они работали.
Принципы – нельзя говорить плохо про своего коллегу-адвоката. Есть внутренние адвокатские правила, например вряд ли какой-то адвокат пойдет судится со своим клиентом. Палата придерживается того мнения, что если клиент написал жалобу, то он уже отчасти прав. Стараемся не брать процессы против адвокатов, стараемся не комментировать их работу, деятельность.
– Получается, что адвокат выступает против целой системы?
Когда я была следователем, работа воспринималась как бытовуха. Когда я стала работать адвокатом, я поняла, насколько это тяжело с другой стороны, когда следователь не отвечает на телефон, когда канцелярия не принимает твои документы. По закону у нас права равные со стороной обвинения, на практике же получается, что у них есть все, а ты должен работать. Но вот в чем тонкость: от следователя не могут отказаться, поэтому он не стремиться подучиться, что-то новое узнать. Как адвоката же от тебя могут отказаться, к тому же у тебя меньше полномочий, поэтому ты должен узнать все, что можно узнать, придумать такие ходы, которые раньше никому не были известны. Голова должна постоянно придумывать, варить, анализировать.
– Всегда ли адвокат должен говорить правду клиенту? Как поступаете Вы?
Тут ситуация двоякая. У меня есть коллеги, которые говорят, что не всю правду договаривают клиентам, вешают им лапшу на уши. Если, например, человек задержан, избрана мера пресечения заключение под стражу, то на продление его не отпускают и некоторые адвокаты рассказывают, что вот, мол, мы сейчас будем бороться, чтобы Вас выпустили на продление. Я так не могу, я стараюсь рассказать человеку, как будет в действительности. От этого иногда страдаю. Я говорю, что я буду бороться, но объясняю, как есть на самом деле. И в чем двоякость ситуации: поначалу всем нравится, что за них будут бороться, но потом освобождение не наступает, и клиенты разочаровываются, мол какой ужасный адвокат. А я, наоборот, все сразу объясняю, поэтому я ужасный в начале. Тут не знаешь, что лучше. Люди разные. Причем обычно те, для кого больше стараешься, поворачиваются к тебе в результате одним местом.
– Какими качествами должен обладать человек, чтобы быть хорошим адвокатом?
В первую очередь это баранье упорство. Адвокат должен быть готов до последнего ковыряться, это очень важно. Еще какие качества… Сухость чувств, наверное. Постоянно приходиться сталкиваться с ситуацией когда все вокруг плачут: жены ревут, матери утверждают, что их сыновья не виновны. Тут надо уметь абстрагироваться.
– А какие качества неприемлемы для адвоката?
Мягкотелость, лень, как и во всякой профессии. И главное, этой профессией надо болеть. Это как писатель. Ты либо любишь свою профессию, и тогда у тебя все получается, либо не любишь. Здесь как у менеджера не получиться. Мой руководитель когда-то мне сказал хорошую фразу: ты даже ластиком должен стирать творчески. Я эту фразу тогда запомнила. Естественно моя профессия очень творческая. Сейчас вот плавно начинаю писать статейки.
– Сейчас очень много юристов. Как отличить профессионала от непрофессионала?
– Вот это, наверное, самое сложное. Даже я, постоянно находясь в теме, иногда, сталкиваясь с каким-то адвокатом, сразу не в силах понять, насколько человек компетентен. Иногда бывает, человек солидный, имеет стаж 40 лет, но несет полную ахинею. Я всегда удивляюсь, как можно было за столько лет стажа в чем-то не разобраться. Я для себя поняла, что самая рабочая категория, как и для любой профессии, это от 35 до 45 лет. К этому времени человек накапливает достаточно большой опыт и имеет еще много сил. Я видела и молодых, которые хорошо соображали, но все равно опыт здесь немаловажен. С каждым годом ты узнаешь все больше и больше, но в какой-то момент наступает ступор, когда ты перестаешь развиваться. У основной массы людей, не у всех, конечно. А вообще сразу понять, профессионал или непрофессионал перед тобой, очень сложно. Если ты вообще ничего не понимаешь в юриспруденции, то поймешь это только спустя время, когда что-то произойдет. Очень много так приходит людей после других адвокатов. Для меня показателем того, насколько адвокат профессионален, является еще и соглашение. Нормальный адвокат на пол странички не может изложить все свои права, обязанности, все права и обязанности клиента. Это должно быть расписано все-таки не в двух строчках. Поэтому смотрите на соглашение. Это важно.
– Меня еще всегда интересовал вопрос о возмещении морального ущерба.
– Да, меня тоже раньше очень интересовал этот вопрос. Когда мне присудили всего 5 тысяч рублей за то, что меня час позорили по телевизору, я поняла, что с этим не так все просто. Я судилась два с половиной года и хорошо это запомнила. Тогда я еще не была адвокатом. Хорошо, я могу сама представлять свои интересы, ходить по судам. Я просто посчитала, сколько денег взял бы с меня адвокат за эту работу.
Моральный ущерб, к сожалению, у нас оценивается очень низко. Надо еще как-то подтверждать свои страдания. То есть эта история достаточно тяжелая, это Вам не Америка.
– А как в России выгоднее строить карьеру: по линии защиты или по линии обвинения?
– Защищать всегда сложнее. Тут надо придумать много ухищрений, юридических наработок. Выгоднее строить карьеру, работая со стороны истцов, но тут вопрос – интереснее ли. Быть адвокатом потерпевшего не самая интересная вещь. Но таких адвокатов, которые бы работали только на стороне потерпевших, я не встречала. Адвокат должен браться и за тех и за других, а иначе какой он адвокат.
– А как Вы относитесь к суду присяжных?
– Это очень интересно. Я по сути не могу быть судьей присяжных. А вообще многие, кого приглашают принять участие в суде присяжных, отмазываются от этого. Мнение таково, что с одной стороны это хорошо, так как это гражданско-правовое общество, а с другой стороны реальные убийцы, маньяки и другие преступники не могут просто так разжалобить судью, а вот суд присяжных могут. Поэтому суд присяжных часто является неплохой лазейкой для таких преступников. Опять же можно пытаться договариваться с людьми, у нас это развито.
– Расскажите о каком-нибудь интересном деле, по которому Вам пришлось работать.
– У меня был клиент, владелец банка, ему принадлежало 70 процентов уставного капитала. Хотел отдать этот банк сыну, попытался его продать, нашли покупателя, но не могли договориться о цене. Покупатель поставил своего управляющего. Однако через некоторое время управляющего поменяли без ведома хозяина, а потом и вовсе убрали хозяина из списка учредителей, а затем все деньги сняли. Вот тут нам пришлось побороться. По сути, у нас было 4 преступления: незаконное назначение председателя, мошенничество с долями банка, мошенничество с деньгами и места совершения преступлений были разные. Борьба была очень сложная. Было такое количество судебных заявлений. Работали много. В конце концов все вернули, даже деньги. Мы добились успеха.
– Помните ли Вы первое выигранное Вами дело?
– Оно было не очень сложное. Молодая девушка накопила денег, решила строить дом, а строители ее «кинули». Это и было мое первое выигранное дело. Состояние после первого выигранное дела было похоже на состояние счастья из детства. Я занималась спортом и ездила на сборы в Ялту. Влюбилась в эти места, сходящий с гор туман. Красиво до дрожи в руках. И это состояние после выигранного дела схожее – эйфория какая-то что ли… Причем боишься ужасно идти первый раз на процесс. Ты же не скажешь, что ты первый раз. Это сейчас приходишь и чувствуешь себя спокойно комфорт и уют, рассказы про изолятор и суд уже не вызывают никаких эмоций.
– Приходилось ли Вам иметь дело с защитой авторских прав?
– Да, конечно. И эти дела не относятся к категории легких дел. В основном наиболее популярные дела в этом направлении связаны с нашим шоу-бизнесом: стихи, музыку воруют. И что характерно по регионам эти дела не так популярны, это в Москве бум.
Я снимаю видео-ролики для youtube – «Адвокатские обучалки» и как раз недавно рассказывала о защите авторских прав самого бытового характера. Чтобы люди могли защищать свои стихи, свою музыку. Обычно же воруют не громких авторов, а наоборот. И я им описала порядок дел. Один из таких способов — себе написать письмо и отправить его по почте, причем, главное его нельзя вскрывать, потому что иначе там уже не доказать, что там было в конверте. Можно сдать материал на хранение нотариус, там же будут даты, когда ты его сдал. Или просто заверить свою подпись у нотариуса на тексте. Снимать на видео и еще ряд принципов.
Интервью опубликовано на сайте http://ros-kolokol.ru/
